Вахтангович писал(а):Но есть у нас девушки, которые иной раз не против и потереть....
Эээх, Вахтангович!
Так вы всех наших красавиц застращаете, что они свидание с прекрасным себе позволить не смогут, а уж прикоснуться к высокому и подавно!
А если серьезно, и потому как и познавательный интерес у прекрасной половины пробудился:
Елена301 писал(а):Я так поняла, что сия скульптура в Венеции. Таааак, я туда скоро собираюсь,
То позволю себе поведать вам, друзья, случай из жизни.
Это была, правда не первая, но одна из первых поездок, о которых мечтается задолго и с упоением, да так, что начинаешь искать в фильмах, картинах, а более в книгах свидетелей там побывавших задолго до тебя и способных поведать тебе сокровенное, что обнажит тайны этих мест и скинет покрывало загадочности, как невеста в первую брачную ночь свадебное платье.
И тогда наступает пора восторга и обладания чем-то сокровенно уникальным.
Не буду перечислять сейчас все, что было прочитано до свиданья с итальянской невестой, упомяну лишь путеводитель, написанный так талантливо и страстно, на мой взгляд, что подобного завораживающего фантазию чтения я для себя не встречал до той поры.
Он подкупает тебя с потрохами уже 10ю вещами, что нужно сделать в Венеции, да так, что я уже видел себя, разглядывая рыбу Венеции на карте, в каждом из этих мест так ясно и отчетливо, как вижу себя в эту минуту.
Далее повествование, в котором красивым и ярким языком следует череда описаний от Интригующего:
«Отрезок от Риальто до Фрари — торговый, людный и довольно скромный, но дальше нарастает драма. От гигантского монастырского комплекса Фрари, от скуолы Сан-Рокко исходят мощные испарения интенсивной веры и страстной живописи: здесь Тициан и Тинторетто в опасной концентрации. Это не достопримечательности — это переживания.»
до Пафосно-Восторженного:
«Ассунта», или «Вознесение Богоматери» (1518). Первый алтарный образ молодого художника был оглушительно великолепен и дерзок: никто еще не ориентировал алтарный образ вертикально — да так, что екает сердце и у Марии, и у апостолов, и у вас. Вытянутая рука, которая тщится схватить облако, многое здесь объясняет. Бравура предвосхищает барокко, которое научится еще более беззастенчиво (хотя и не так гениально) манипулировать зрителем»
И забавная ирония что проходит, по местам и именам известным и не очень:
«На рынке была и есть еще одна церковь, о существовании которой знают даже не все венецианцы, — Сан-Джованни-Элемозинарио (San Giovanni Elemosinario, то есть Святого Иоанна Нищенствующего). Примыкающая к Старым торговым рядам, она построена вместе с ними, по проекту Скарпаньино (пожар всех так напугал, что на колокольне Сан-Джованни каждый вечер между девятью и десятью стали бить в колокол, напоминая о необходимости загасить огонь). Вход в церковь — с Руга-Веккья-Сан-Джованни (Ruga Vecchia San Giovanni), но его надо еще найти среди лотков со скатертями. В сводчатом вестибюле была читальня, где купцы могли свериться со сводом коммерческих договоров между Венецией и другими странами, а также с бестселлером того времени — книгой Марко Поло. Интерьер — скромный ренессанс; алтарь принадлежит Тициану, боковой алтарь (со святыми Екатериной, Себастьяном и Рохом) и купол — его завистливому сопернику Порденоне. У последнего святые так отлично заламывают руки, а ангелы так лихо, подобно гроздьям сосисок, свисают с неба, что он, безусловно, выигрывает.»
Простите за продолжительные цитаты, но сей путеводитель меня, выражаясь языком классика, настолько перепахал, что я просто обязан был поделиться этим с вами… а с кем же еще, друзья?
А теперь представьте вы, что на N-ый день моего пребывания в лысой красавице, как окрестил ее Вяземский от недостатка зелени (в ту пору 1853 года на его долю выпала страшная жара), лениво выползает осеннее застенчивое солнышко, задорно хлюпает вода Гранд канала у моих ног и я неспешно отправляюсь в Академию, а после в музей, точнее фонд Пегги Гугенхайм:
«В начале XX века в бывшем палаццо жила поклонница футуризма маркиза Казати, красившая кусты в саду в лиловый цвет, а в 1948 году его купила племянница Соломона Гуггенхайма, не юная уже Пегги, которая как раз начала собирать коллекцию своих друзей и частично мужей — сюрреалистов и других гениев модернизма. Она прожила здесь тридцать лет, и теперь ее блестящая коллекция совершенно вросла в венецианский пейзаж. Зайти сюда нужно не по обязанности, а из желания приятно провести время: здесь прелестный сад, ресторан и выход на Большой канал.»
Кстати, именно в здании музейного магазина и снимал комнаты светлейший князь.
Так вот, под солидным пластом впечатлений от полотен Академии согбенный и крепко задумавшийся, я вхожу в этот крохотный светлый садик, брожу средь полотен Кандинского, Пикасо, Сальвадора Дали… В круговороте игры точек и линий модернизма, футуризма, кубизма, и прочих "измов", под восторженный шепот какой-то молодой женщины, обращенный к дочке: «Смотри! Это - Ротко!» я подхожу на выход, на Гранд канал...
Настроение светлеет и тянется к небу, а апофеозом всего становится свидание с «Ангелом».
Он смотрит со своим конем на это синие небушко, палаццо позолоченные осенним солнцем, проплывающее битком заполненные вапоретто и скользящие гондолы с туристами, и взор его устремлен к небесам, и сам он единение со свои конем, а оба – единый восторг!
И так это камертоном в душе завибрировало, что принял я их как братьев родных по мироощущению и старое плохонькое фото даже осталось.
Не постановочное, реальное... поймали меня в тот самый миг, что до сих пор вспоминаю со сладким трепетом.
И уверяю вас, как очевидец – конь это, точно! =)
«Both man and horse and dependent upon each other, although the man is looking up as if to connect his spirit to a higher power with arms stretched out as a cross. But his erection brings him back to a state of flesh, humanism and dependency. The body of the man and horse are solid and flexed resulting in the inevitable denouement of sexual strength.»
http://www.guggenheim-venice.it/inglese ... peggy.html