Смотрите экая красота.
Какая нудь! здесь все свиное:
Мечты, глаза, окорока!
(Северянин. Поэма о Полтаве);
О, сколько нуди такой городимо, от которой
мухи падают замертво!
(Маяковский. Четырехэтажная халтура).
Бывает: сразу станут дни пусты.
Рьянь стихнет в них...
(Северянин. В пустые дни);
Высунув языки, разинув рты, носятся нэписты в рьяни, в яри...
(Маяковский. Бюрократиада).
И фрейлина царья, принцесса Эльгрина,
Жене моей как-то в интимной беседе
Поведала нечто о знатной милэди...
(Северянин. Кэнзель IV);
Народ
разорвал
оковы царьи,
Россия в буре,
Россия в грозе...
(Маяковский. Владимир Ильич Ленин).
Не ваши ль гнусные стихозы И «современья пароход»
Зловонные взрастили розы И развратили весь народ?
(Северянин. Поэзадополнения).
Рынок
требует
любовные стихозы.
(Маяковский. Не все то золото, что хозрасчет).
«Сверхчеловеком» значишься теперь
И шлешь «врагу» ультимативно ноты.
И в глупом чванстве строишь ты,
сверхзверь,
Сверхзверские, как сам ты,
сверхдредноты! (Северянин «Солнечный дикарь»);
А
поверх
всех
с пушками
чудовищной длинноты
сверхдредноуты...
(Маяковский «Хорошо!»).
У обоих поэтов наречие морево имеет значение «подобно морю; бурно, как море»; ср.:
В шумном платье муаровом,
в шумном платье муаровом
По аллее олуненной Вы проходите
морево...
(Северянин. Кэнзели); Кэнзели — стихотворная форма, придманная Северяниным
И Красин едет,
сед и прекрасен, сквозь радость рабочих,
шумящую морево. (Маяковский. Хорошо!).
Морево — значит не только «подобно морю», но и «шумно, широко, величественно, как море».
Как утло Ползут очертанья Виденья сквозь шторы.
Запели петли утло, и тихо входят будни с их шелухою сутолок.
(«Человек»).
Глагол зальдиться в значении «сильно охладеть; превратиться в лед» употреблен Северяниным в 1912 г. в сборнике «Громокипящий кубок»:
Сирень — сладострастья эмблема.
В лилово-изнеженном крене
Зальдись, водопадное сердце, в душистый и сладкий пушок...
(«Мороженое из сирени»).
Отмечается он также и в другом сборнике стихов Северянина — «Златол ира», первое издание которого увидело свет в 1914 г. У Маяковского слово зальдиться встречается лишь один раз в стихотворении 1928 г.:
Зальдилась жара.
Бурак белеет.
(«Точеные слоны»).
Глагол весениться тоже северянинский. Характерно, что он употреблен обоими поэтами только в форме повелительного наклонения; ср.:
Весенься вечно, бог пьяный слепо,
Всегда весенься, наивный бог!
(Северянин. Эпиталама);
Весеньтесь, жизни всех стихий!
(Маяковский. Флейта-позвоночник).
Одиночила в комнате девушка.
(Северянин. Тень апельсинной ветки);
Капли чернеющей крови стынут крышами кровель.
И овдовевшая в ночи вышла луна одиночить.
(Маяковский. Горе).
Долго смотрим мы в море,
все оветрены в будке,
Что зову я «Капризом изумрудной загадки»,
Ты — «Восточной страной».
(Северянин. «Каприз изумрудной загадки»);
Я вижу, Христос из иконы бежал, хитона оветренный край целовала, плача, слякоть.
(Маяковский. Я).
Любовь! как мало душ согласных,
С тобой познавших счастья новь!
(«Баллада X»).
Новь
пробивается
во все углы.
(«Во весь медногорлый гудочный клич...»).
Стилистическая функция слова новь в произведениях обоих поэтов различна. Маяковский пользуется словом единично в качестве наименования отвлеченного качества (значение слова только номинативное), тогда как у Северянина это слово имеет оттенок торжественности; ср.:
Сердцем смято в жалкий ком
вчерашнее,
новью опечален дух.
(«Литовская песня»).
Источник:
http://severyanin.lit-info.ru/severyani ... alizmy.htm
Перечисление живого персонажа белки в одном ряду с орлом и волком мне кажется более логичным. Хотя, конечно, кто их, старославян, знает. 
Но согласитесь сложно отрицать очевидное сходство. 