Опера для «Чайников»
«Опера: притворись её знатоком». Избранные главы.
Продолжение. (
Введение,
Как все начиналось,
Опера в Англии и в остальном мире)
Критики и историки оперы
Оперные критики отличаются от всех остальных критиков только тем, что они ещё хуже. Они морщинисты или близоруки; у многих сильный акцент непонятного происхождения. В зрительном зале их легко узнать по поведению: они не аплодируют и не кричат «Браво!». Сидят на крайних местах в партере, так как им нужно при первой возможности улизнуть - якобы для того, чтобы поскорее засесть за рецензию, а на самом деле - чтобы успеть в бар до закрытия.
Критики знают, что в опере всё и всегда делается неправильно. Их мнение неизменно противоречит мнению публики, а последняя, как известно, абсолютно неспособна отнестись к опере критически. В голове у критика существует некий идеал оперного спектакля, высокий и недостижимый. Для воплощения этого идеала в жизнь необходим, во-первых, его, критика, собственный безупречный талант и, во-вторых, неограниченные ресурсы финансовые и исполнительские. И всё это должно находиться в полном распоряжении гения (критика).
Критики видят, что каждая новая постановка оперы всегда в чём-то уступает предыдущей. Давным-давно, в одном далёком театре, критику довелось посмотреть очень удачный спектакль, а все последующие не идут ни в какое сравнение с ним. Сегодняшние певцы и в подмётки не годятся великому как-его-бишь: их ВЕрхние ноты ниже н фальшивее, а актёрские способности близки к нулю. Замысел постановщика был, возможно, и неплох, но воплощение никудышнее. Тот факт, что публика в экстазе, ничего не значит, потому что слишком много - если не всё - не соответствует представлению критика о том, как всё должно быть.
Если позволить критику писать рецензий в течение многих лет, то выяснятся интересная вещь: он будет методично и планомерно поносить все последующие постановки, превознося ту, которую охаивает сейчас. В его воспоминаниях она превратится чуть ли не в совершенство.
Историкам оперы свойственны те же черты, что и критикам, только у них они выражены ещё сильнее.
Любители и почитатели оперы
Рядовые слушатели, как уже говорилось, отличаются от критиков своей некритичностью. Это не значит, что они не воспринимают всех нюансов постановки и равнодушны к шедеврам прошлого, - просто они ходят в театр не для того, чтобы высматривать недостатки. Они хотят отдохнуть и получить удовольствие. В отличие от критиков, им приходится платить за вход, и платить немало. А тратить деньги на то, чтобы разочарованно охать и жалобно стенать, никому не хочется. Они приходят послушать Доминго или Канаву, «Травиату» или «Кармен», и если даже окажется, что постановка неудачи!» (Как это чаще всего и бывает), публика всё равно устроит после спектакля бурную овацию. И она войдёт в анналы оперной истории, а недовольный критик, после бутылки хорошего вина, будет ностальгически вздыхать о том великом дне, когда N. или М. пели так, как никто никогда не пел и никогда уже не споёт.
Отправляясь в оперу, люди стараются приодеться, чтобы выглядеть прилично и на фоне канделябров в фойе, и с бокалом шампанского в буфете. А тех, кто приходит в театр в джинсах и рубашке без галстука, отводят место на галёрке.
Певцы и певицы
Безусловно, оперные певцы не лишены некоторого таланта (товара, спрос на который даже в лучшие времена значительно опережает предложение), что позволяет им петь на сцене без фонограммы и даже издать одну-две трели. Проблема в том, что они должны ещё и играть. Бывает, конечно, что певцы наделены и актёрским даром, но это случается крайне редко, и тогда они предпочитают, как правило, зарабатывать на жизнь, проявляя свой талант в других сферах бытия - в церкви, на аукционе или в политике.
И всё же певцы заслуживают снисхождения. Им постоянно приходится не только напряжённо вспоминать слова своей партии, но и следить за правильным и своевременным исполнением; было бы нелепо ожидать, что они к тому же будут безукоризненно точно передавать все нюансы сценического поведения персонажей. Сыграть ярко, от души - это пожалуйста, но углубляться в тонкости - это уже чересчур.
Жестикуляция
К счастью, лишь очень немногие оперные либретто требуют от исполнителей психологической тонкости и глубины. Оперные певцы из поколения в поколение столетиями отшлифовывали стандартный набор приёмов, позволяющих выразить основополагающие человеческие страсти и эмоции.
Кое-что можно изобразить с помощью простейшей мимики вроде округлённых глаз, насупленных или приподнятых бровей. Но, к сожалению, в оперном театре зрителей отделяет от сцены широкая оркестровая яма, и уже в десятом ряду партера довольно трудно разглядеть, куда именно ползут брови у исполнителя. Поэтому основная нагрузка ложится на руки артиста.
Наиболее распространёнными являются три стандартных жеста:
1) Одна, или обе руки широко раскинуты в стороны. Жест выражает радость и общее довольство жизнью. Применяется, как правило, только в первых сценах, потому что по мере развития действия атмосфера на сцене становится всё более мрачной и пессимистичной.
2) Рука (или руки) скрещены на груди. Это говорит об искренности и правдивости поющего (или поющей). Жест хорош в течение всего спектакля, поскольку в некоторой степени нейтрализует общее негативное впечатление неправдоподобности всего происходящего.
3) Одна рука на лбу, кверху ладонью. Жест символизирует отчаяние, угрызения совести, душевные муки, глубокую скорбь, полное замешательство или всё перечисленное одновременно. По ходу действия он применяется всё чаще и чаще, что означает, что певец забыл слова - к концу спектакля вероятность этого возрастает.
Для большинства оперных ролей этих трёх жестов вполне достаточно - не считая, разумеется, сцен смерти. Тут необходима интенсивная жестикуляция с преобладанием жеста №3. Вторая рука при этом указывает на повреждённый участок тела, дисфункция которого служит причиной неминуемой смерти:
- на желудок или горло - при отравлении,
- на среднюю часть спины - при ударе кинжалом,
- на грудную клетку - при туберкулёзе.
Умирающий певец (или певица) должны некоторое время побродить по сцене, пошатываясь и опрокидывая стулья, после чего необходимо опереться на какой-нибудь столик или другой доступный предмет реквизита. Падать намертво предпочтительнее на ступеньках лестницы - там это лучше смотрится, да и зрители сразу понимают, что для героя (или героини) всё кончено. Но не всё кончено для публики, ибо певец (или певица) обязаны пропеть ещё одну-две предсмертных арии (чаще всего, на тему о лучших днях), опершись для удобства локтем на одну из ступенек или одно из колен своего любимого (или любимой).
Умение обращаться с реквизитом
Оперные певцы обязаны прежде всего научиться непринуждённо носить маску, скрываясь во время любовных похождений от своих супругов или других заинтересованных лиц;
мужчинам, сверх того, необходимо умение драться на шпагах (или на чём придётся);
Основная цель поединка - не дать партнёру нанести вам серьёзное увечье и не создать угрозы для персонала за кулисами, оркестрантов и зрителей.
Голоса
Уделив необходимый минимум внимания драматической игре, певец должен сосредоточиться на пении. Большинство певцов предпочитают быть тенорами или сопрано, поскольку именно им почти всегда достаются самые длинные и виртуозные партии.
Сопрано отличаются темпераментом. В прошлом они, как правило, обладали прекрасными физическими данными, и пышная грудь считалась обязательным приложением к мощному голосу, сотрясающему зал вплоть до галёрки. Позже появились более стройные, более темпераментные, симпатичные на вид сопрано, пользовавшиеся повышенным спросом. Меццо-сопрано по большей части вынуждены мириться с ролями второго плана, тогда как контральто к концу артистической карьеры обычно изображают нянюшек и увядающих светских львиц.
Баритоны чаще всего бывают рогоносцами, а басы - почти всегда злодеями.
Особенности разных оперных голосов необходимо знать хорошо, потому что преобладающей темой всех, сплетен и разговоров об опере является вопрос о диапазонах голоса и о том, соответствует ли исполнитель той категории, на которую он претендует.