SLAVACOKOLOV: Записки Охотника

[SLAVACOKOLOV]

За переговоры с террористами отвечал замначальника Грузинского Управления гражданской авиации Кадзаная. Угонщики повторили требования — дозаправка и беспрепятственный вылет в Турцию, иначе угрожали взорвать самолёт. В ходе переговоров ещё одному заложнику удалось бежать, при этом он сломал ногу.

В срочном порядке в аэропорт прибыли первый секретарь ЦК Компартии Грузии Эдуард Шеварднадзе, председатель комитета госбезопасности Алексей Инаури, министр внутренних дел Гурам Гветадзе и генеральный прокурор республики. В аэропорт привезли родителей захватчиков. От них требовалось убедить угонщиков сдаться. Террористы не послушались и передали по радио, что если те приблизятся, то самолет будет взорван вместе с пассажирами.

[SLAVACOKOLOV]

Угонщики начали стрелять по людям, находившимся на борту: убили пассажира Абояна, ранили своих знакомых Меливу и Шалуташвили, пассажиров Киладзе, Инаишвили, Кундеренко. Кроме того, издевались над стюардессами. По внутренней связи самолёты ещё раз потребовали следовать за границу, однако экипаж всё же посадил самолёт в тбилисском аэропорту в 17:20.
После приземления самолёт отогнали на дальнюю стоянку и оцепили.
«Альфа» идёт на штурм.
Поздним вечером в аэропорт прибыла спецрейсом группа «А» КГБ СССР. Пилоты покинули кабину через форточку. К сожалению, вытащить раненного Шарбатяна им не удалось. Он скончался через несколько часов. Под предлогом технического обслуживания c самолёта было слито топливо и произведены приготовления к штурму.

Переговоры продолжались, но безуспешно, и в 6:55 19 ноября спецназовцы начали штурм. Преступники так и не сумели воспользоваться имевшимися у них гранатами, оказавшимися не боевыми. Операция по обезвреживанию террористов длилась восемь минут. Никто не пострадал.

[SLAVACOKOLOV]

Вести переговоры с террористами взялся заместитель начальника Грузинского Управления гражданской авиации Кадзаная. Угонщики повторили требования — дозаправка и беспрепятственный вылет в Турцию, иначе они взорвут самолёт. В ходе переговоров заложнику, который должен был передать требования террористов, удалось бежать, при этом он сломал ногу.

Террористы не захотели их выслушать, передав по радио, что если те приблизятся, то самолёт будет взорван и пригрозили убивать каждый час простоя по три заложника. Оперативная группа УУР МВД ГССР, которая расположилась в 20 метрах от хвоста захваченного самолёта в микроавтобусе «РАФ», получила приказ от заместителя министра внутренних дел Грузии генерал-майора В. Шадури о подготовке к захвату самолёта и освобождению пассажиров, примерно через полчаса приказ был отменён, так как в Тбилиси приземлился специальный рейс с сотрудниками группы «А» КГБ СССР во главе с командиром группы генерал-майором Геннадием Зайцевым. Непосредственное руководство штурмом самолёта было возложено на майора Михаила Головатова, бойцам предоставили для тренировок Ту-134, аналогичный захваченному.

[SLAVACOKOLOV]

Под предлогом технического обслуживания c самолёта было слито топливо, произведены приготовления к штурму и отключено освещение вокруг самолета, штурмовые группы заняли исходные позиции у кабины пилотов и на плоскостях крыльев. Штурмовыми группами командовали Головатов и Зайцев.

В 06:55 UTC 19 ноября спецназовцы, проникнув тремя группами в самолет через кабину пилотов и с плоскостей крыльев, начали штурм. Угонщики так и не сумели воспользоваться имевшимися у них гранатами, оказавшимися не боевыми. Операция по обезвреживанию террористов длилась 8 (по другим сведениям — 4) минут, никто не пострадал.

[SLAVACOKOLOV]

В результате неудавшегося угона погибли 7 человек — 3 члена экипажа (бортмеханик Чедия, проверяющий Шарбатян и стюардесса Крутикова), 2 пассажира и 2 террориста (Табидзе и Микаберидзе). Ранения получили 12 человек — 3 члена экипажа (КВС Гардапхадзе, второй пилот Габараев и стюардесса Химич), 7 пассажиров и 2 террориста (братья Ивериели).
Получив более тяжёлые ранения, стюардесса Ирина Химич и штурман-пассажир А. Плотко остались инвалидами.
Авиалайнер Ту-134А борт СССР-65807 получил критические повреждения и 23 января 1984 года был списан и впоследствии разделан на металлолом.
Командиру экипажа Ахматгеру Гардапхадзе и штурману Владимиру Гасояну было присвоено звание Героя Советского Союза, остальные члены экипажа получили государственные награды.

[SLAVACOKOLOV]

Следствие длилось 9 месяцев. За это время лидер группы Иосиф Церетели умер в следственном изоляторе при невыясненных обстоятельствах.

В августе 1984 года Верховный суд Грузинской ССР приговорил Теймураза Чихладзе, Каху и Паату Ивериели и Германа Кобахидзе к смертной казни.
Тинатин Петвиашвили получила 14 лет лишения свободы.
Анну Варсимашвили признали виновной в пособничестве террористам и приговорили к 3 годам условно. Президиум

Верховного совета Грузинской ССР отклонил просьбу приговорённых к исключительной мере наказания о помиловании, приговор был приведён в исполнение 3 октября 1984 года.

[SLAVACOKOLOV]

С восстановлением независимости Грузии предпринимались попытки оправдать действия угонщиков борьбой с ... Материалы уголовного дела в начале 1990-х годов сгорели вместе со многими другими документами во время пожара в архиве местного управления госбезопасности.

В Тбилисском авиагородке был осквернён памятный камень с фамилиями погибших пилотов Шарбатяна и Чедия и стюардессы Крутиковой.

Тинатин Петвиашвили была амнистирована в 1991 году указом президента Звиада Гамсахурдия и вышла на свободу досрочно.

[SLAVACOKOLOV]

El 18 de noviembre de 1983, a las 15.40 horas, el vuelo de Aeroflot 6833 esta listo para partir desde Tiflis, capital de la republica sovietica de Georgia, hacia Batumi, una localidad turistica a orillas del Mar Negro. La torre de control comunica con la tripulacion del Tupolev-134 antes de salir: todo normal. Tiempo estimado 40 minutos, condiciones meteorologicas perfectas.
18 ноября 1983 года в 15:40 рейс 6833 Аэрофлота готов вылететь из Тбилиси, столицы Советской Республики Грузия, в Батуми, туристический город на берегу Черного моря. Диспетчерская вышка связывается с экипажем Ту-134 перед отлетом: все в порядке. Ориентировочное время 40 минут, идеальные погодные условия.

На суде.

[SLAVACOKOLOV]

На суде.

[SLAVACOKOLOV]

На суде.



Гега Кобахидзе на суде.

[SLAVACOKOLOV]

Гега Кобахидзе





Гега Кобахидзе на фото в СИЗО

[SLAVACOKOLOV]

Википедия ... местами крайне не надёжный источник информации, так как править её моет хреннн знай кто.
Очень жаль что вместо объективного и беспристрастного источника это ... мягко говоря, не всегда так.
Поэтому нужен разумный мозг, знания и ... фильтр ...
А вот интересно и правдиво можно узнать от профи, тех кто не балаболит, а досконально знает предмет и действует...

[SLAVACOKOLOV]

http://www.specnaz.ru/articles/269/8/3178.htm

Звонок председателя КГБ.

Гнусный месяц — ноябрь. Осенние золотые деньки бабьего лета безвозвратно улетели с последними листочками, до бодрящего зимнего морозца с россыпями искрящихся снежных сугробов еще надо дожить. Безвременье какое-то. Служба в это время кажется поистине «лямкой». Точнее сказать — боевая учеба.

Чем бы ни занимался сотрудник подразделения спецназначения (я не говорю о людях случайных, попавших в Группу «А» стараниями кадровиков, — таких единицы, и надолго они у нас не задерживались), где бы ни находился, хоть на блинах у тещи, в глубине души у него пульсирует, звенит какая-то струнка ожидания чего-то неизбежного и крайне неприятного…

Осень. Поздняя… Обычным куражом, лихостью на занятиях и не пахнет — «по погодным условиям».

И потому, распуская свое отделение по домам ровно в 18.00, про себя я напутствовал катящееся к закату 18 ноября 1983 года солдатским аккордом «День прошел, и… ладно» в надежде, что он навсегда будет похоронен в моей памяти. Судя по утомленным лицам ребят, они были полностью со мной солидарны. Разве можно было заранее знать, что день этот войдет в историю «Альфы»?

[SLAVACOKOLOV]

Командир-единоначальник, если он, естественно, является таковым, а не только числится в штатном расписании, покидает подразделение, как капитан тонущее судно, последним. Вышестоящий начальник — после подчиненных ему командиров, и так по нарастающей. В общем, как говорят: «Если ты добросовестно работаешь по 8 часов в сутки, то станешь начальником и будешь трудиться по 12 часов».

В ментовке, совковой, конечно были разные сотрудники и даже бывало что и превосходные, я знал некоторых таких ...
Но вот субординация у них была, ну как я иногда видел, далеко не на уровне, часто младший по званию мог говорить со старшим... или же могли ругаться и тд. В КГБ такое было недопустимо... Но я нисколько не хочу бросить тень на всю советскую милицию...
Я работал с альфовцами, некоторое время, по мнению ... но это к делу об угоне совсем не относится

[SLAVACOKOLOV]

Громыхнув тяжелой дверцей сейфа, укрывшего в своем чреве секретную документацию, я потянулся и с удовольствием подумал, что уж сегодня не придется толкаться в переполненном столичном антиобщественном транспорте и давить промозглую грязь: начальник «Альфы», полковник Зайцев Геннадий Николаевич, однофамилец, обещал доставить до родного порога в своей служебной «Волге».

В комнате дежурного по Группе «А», где мы должны были встретиться, я мгновенно понял, что торжественный выезд домой откладывается на неопределенное время. Старлей, облаченный по случаю дежурства в форму, с дрожью в голосе объявил Геннадию Николаевичу, что Сам просит с ним срочно связаться…

Просьба… Ох, уж эта кэгэбэшная интеллигентность. Хотел бы я посмотреть на человека, который бы не откликнулся на подобную просьбу.

Сам — это Председатель КГБ СССР Чебриков Виктор Михайлович.

[SLAVACOKOLOV]

Зайцев-старший, умудрившись сохранить начальственное достоинство, попросту растворился в воздухе, чтобы возникнуть в своем кабинете у самого главного из десятка других телефонов, украшенного гербом СССР.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: случилось нечто экстраординарное. Председатель Комитета госбезопасности никогда прежде не был замечен в стремлении просто поговорить в конце рабочего дня.

Лицо у Зайцева-старшего, когда он переговорил с Самим, было словно он с похорон вернулся, но выдержка, закваска тертого жизнью, начальниками и подчиненными чекиста вылилась в отлитое из свинцовых горошин-слов сообщение: «В 16 часов 16 минут группой вооруженных лиц захвачен самолет Ту-134, следовавший по маршруту Тбилиси — Батуми — Киев — Ленинград. На борту 57 пассажиров и 7 членов экипажа. В настоящее время лайнер стоит на одной из взлетных полос аэропорта столицы Грузии. Все. Находимся в готовности».

[SLAVACOKOLOV]

Еще примерно с полчаса в самых верхах думали над проклятыми русскими вопросами. Если ответ на первый из них — «Кто виноват?» — пока всех удовлетворял («вооруженная группа»), то решение второго требовало неизбежных в подобных случаях согласований и увязок.

Наконец, поступила команда: «Альфе» — на выход, то есть готовиться к вылету в Тбилиси.

Геннадий Николаевич, бог весть по каким соображениям, до последней минуты не мог принять решение — брать ли меня в «команду». Скорее всего, вспомнил древнюю мудрость о том, что беда не приходит одна, и кому-то из руководства Группы «А» лучше оставаться на месте: разного рода придурков на Руси всегда хватало, и кому и что придет в буйную головушку отчудить, ни один оракул не предскажет. Но, в конце концов, пролетая мимо меня, грустного и растерянного, буркнул желаемое: «Собирайся».

Правда, машина уже стояла под парами, и освобождать заложников я отправился без привычной экипировки.

[SLAVACOKOLOV]

В то время и на тренировках, и при проведении операций «альфовцы» облачались в обмундирование так называемого «летно-технического состава»: черные комбезы, которые носят чернорабочие военных аэродромов — всякие там техники, смазчики-заправщики и прочий непритязательный люд — удобно, тепло и немарко. В оружейке я едва успел схватить свои стволы, сгреб чью-то униформу дичайшего синего цвета и скатился вслед за товарищами.

[SLAVACOKOLOV]

В 20.30 бетонка взлетной полосы аэропорта «Внуково» скакнула вниз, и самолет, набитый ребятами Группы «А» и офицерами Управления КГБ на транспорте, взял курс на Тбилиси.

Внешне наша «Тушка» ничем не отличалась от захваченной. Внутри же она делилась на две части: общую, представляющую собой обычную пассажирскую «колбасу», и нечто вроде кабинета, в котором мы и собрались на первое свое совещание. Приткнувшись в уголке дивана, я поймал себя на банальности, что наше совещание напоминает консилиум врачей перед сложной операцией: строгие лица, негромкие голоса, мысли и идеи облачены в короткие, четкие формулировки.

Информации в нашем распоряжении было еще маловато, поэтому все внимание сосредоточилось на рассмотрении вариантов «домашних заготовок», разработанных на случай действий «Альфы» против террористов, захвативших самолет. Но никто ни на секунду не забывал, что все они готовились в тиши кабинетов, и ни у кого из Группы «А» не было опыта освобождения сбитых в тесноте чрева авиалайнера перепуганных пассажиров. И хотя большинство крепких ребят, откинувшихся сейчас в мягких креслах общего салона, вроде бы безмятежно дремали, это была всего лишь видимость.

[SLAVACOKOLOV]

Около полуночи совершили посадку в аэропорту Тбилиси, где, по-моему, собралось все местное КГБ. Не чинясь званиями и должностями, импульсивные грузины бросились помогать нам выгружать багаж, или, как мы его называли, «боекомплект». По мере того, как на бетонке росла груда ящиков и тюков, кавказцы приходили в дикий восторг.

Вылетая на операцию и не зная точно, какое именно снаряжение понадобится, мы захватили с собой много разного и всякого, в умелых руках способного совершить военный переворот в средних размеров банановой республике: автоматы, пистолеты, снайперские винтовки, бронежилеты, каски, радиостанции, бронещиты, ящики со спецсредствами, пиротехнику, чемоданы с различной экипировкой. Что ж, «одежкой», по которой встречают, мы уважение заслужили.